Огонь! Бомбардир из будущего - Страница 13

– А хороша у тебя водка, ежели все с сыном наладится, то я дело с тобой начну. Мои корабли в Москву часто ходят, товар возят, обратно и водку будут брать.

Полбутылки он точно выпил, и без закуски, правда, и досталось ему больше, чем мне. Я из теплого дома вышел, сухой и сытый, а он не отдохнул и получаса, не обсох, когда выходил из дома, я обратил внимание, что за Алтуфием тянутся мокрые следы. После выпитого несколько потеплело, возок трясло и раскачивало, пара лошадей месили ногами грязь. Еще часа через два мы остановились. Купец выглянул наружу:

– Приехали, выходи, лекарь.

На берегу реки, у одинокой избушки, стояла лодка с небольшой мачтой, людей видно не было. Стоило нам выйти, как на голос купца из домишки высыпала дюжина здоровых мужиков, все дружно поклонились купцу, один подхватил мою сумку, и все устремились к лодке. Было темно, только луна, периодически выглядывая из-за туч, скудно освещала местность. Гребцы скоро расселись, разобрав весла, купец уселся на корме за рулевого, мне дали место на носу. Лодка отошла от берега, и гребцы мощными гребками погнали ее вниз по реке. Клязьма здесь была довольно широкой, лодка споро шла прямо посередине. Как купец в темноте угадывал повороты, ухитряясь задавать гребцам темп, для меня осталось загадкой. Должен сказать, что ни до, ни после я не видел, чтобы лодку гнали с такой скоростью. Спины гребцов мощно сгибались и разгибались, даже под одеждой можно было угадать бугры мышц, от разогретых спин поднимался легкий парок. Незаметно я задремал, очнувшись, лишь когда что-то в ходе лодки изменилось. Оказывается, подул попутный ветер и подняли парус, гребцы, сложив весла на борта, отдыхали, утирая пот. Рассвело. Один из гребцов, видимо старший, вытащил сумку и передал всем по куску хлеба с салом. Все подкрепились, а я еще и отхлебнул водки из бутылки. Мужикам было жарко от работы, а мне было зябко в неподвижности. Места, чтобы размять руки и ноги, просто не было. Я и так был удивлен, когда увидел, сколько гребцов на лодке, под веслами мы шли, как под парусами с хорошим попутным ветром. Передохнув, мужики снова взялись за весла, правда, пока шли под парусом, сильно не напрягались. Мы без остановок шли уже десять часов. По берегам слева и справа мелькали маленькие деревушки, купец иногда что-то говорил старшему гребцу и поглядывал на часы. Наконец остановились у маленького деревенского причала, где болтались еще пара лодок. Все дружно сошли на берег, купец подвел меня к костерку, где дымился котел с уже готовым кулешом, вкусно пахло горячим варевом. Нам налили по полной миске, и мы уселись на лежащее рядом бревно покушать. Гребцы ушли в деревню, откуда вскоре вышла другая группа. Когда мы доели, свежие гребцы уселись в лодку, и гонка продолжилась. Я мысленно подивился хватке и организованности купца. Так четко все организовал – горячий обед, гребцов, как будто имел сотовый телефон. Для средневековой Руси такая четкость и организованность были в диковину, мне у него было не грех и поучиться. После горячего обеда разморило. Я закутался потеплее и задремал. Оказалось, начало смеркаться, мы вышли на берег рядом с деревенькой. Снова ужин у костра, смена гребцов, и мы погнали. Купец все время сидел на руле, железный он, что ли? Я из дома вышел отдохнувший, в лодке уже вздремнул, а он все время бодрствует, да еще и работает. Таким образом, меняя гребцов и успевая только покушать и сбегать в кустики по нужде, мы за двое суток добрались до Нижнего. По-моему, для водного пути это был рекорд. На городской пристани нас уже ждал экипаж, не успели мы расположиться, как кучер погнал с места в карьер. Через полчаса мы уже были у дома купца. Территория усадьбы была невелика, так как находилась недалеко от центра, но сам дом был огромен – из камня, в два этажа, с колоннами у парадного входа. Не мешкая, мы прошли в одну из комнат. В просторной, устеленной персидскими коврами комнате лежал на широкой кровати молодой человек. В комнате стоял густой запах гноя. Похоже, дела были не блестящие. Я поздоровался, в комнате были несколько домочадцев, и попросил всех, кроме Алтуфия, выйти. Откинув одеяло, увидел распухшую, фиолетово-багровую ногу. Из раны чуть выше голеностопного сустава левой ноги сочилась сукровица с гноем. Икра была распухшей, при надавливании на нее из раны потек желто-зеленый гной. В лучшем случае – флегмона, при абсцессе был бы ограниченный очаг, здесь же четких границ гнойника не определялось, а гной был. На ощупь парень был горячим, сознание спутанное. Я повернулся к Алтуфию:

– Надо резать, выпускать гной, смотреть, что натворила пуля – не задета ли кость, причем тянуть нельзя, все надо было сделать раньше, после ранения. Если во время операции увижу, что сделать ничего нельзя и начала гнить кость, попробую часть кости убрать, а если и это не поможет, не исключено, что придется ампутировать ногу, иначе сын твой может умереть. Мужик ты сильный, поэтому рассказал тебе, как есть. Согласен ли ты, если какой исход будет? Я не господь бог. Решай, но недолго, надо оперировать срочно!

Я замолчал. Купец походил по комнате, бросая на сына короткие взгляды, повернулся ко мне:

– А если я больше заплачу, сохранишь ли ему ногу?

– Мил-человек, да сейчас пока речь идет не о деньгах, я веду речь – будет он жив или нет, отрезать ногу или нет, будет видно во время операции, а может, придется делать и не одну операцию!

Купец сокрушенно покачал головой:

– Ладно, про тебя говорили – чудеса делать можешь, ты больше меня в своем ремесле понимаешь, полагаюсь на тебя и жизнь и здоровье сына вручаю твоим заботам.