Огонь! Бомбардир из будущего - Страница 25

К оглавлению

25

– Тебя сам бог послал мне в учителя, Юрий!

Через две недели я почувствовал себя достаточно окрепшим и отдохнувшим, заговорил с Амбруазом об отъезде. Француз слегка огорчился, но поскольку нрава был веселого и легкого, согласился со мной, притащил из комнаты увесистый мешок с деньгами, позвенел ими:

– Здесь пятьдесят золотых луидоров, твой гонорар. Тебе его с лихвой хватит на дорогу и на подарки семье.

Сказал про подарки он кстати.

– Амбруаз, покажи мне лавки, где торгуют подарками, я из Франции еще ничего не привозил.

– С удовольствием!

Слуги запрягли карету, и мы поехали. Город и все торговые заведения Амбруаз знал хорошо. Анастасии я купил платье по французской моде и благовония – так здесь называлось нечто похожее на духи, Мише – хороший плащ с серебряной застежкой на плече, себе взял пару пистолетов, запас пороха и пуль, без оружия я чувствовал себя неуютно, а также некоторую одежду на смену. Для вещей у кожевенника купил отличный баул из мягкой, хорошо выделанной кожи. Вечером Амбруаз устроил пир в мою честь, пили и гуляли до позднего вечера, в общем, время провели весело. Испанские приключения казались уже чем-то далеким, смутным.

Глава 4
Путь домой

Уром по распоряжению Амбруаза слуги подогнали к дому нанятый экипаж, мы позавтракали, попутно решая вопрос – ехать ли мне через Руан в Гавр или через Амьен в Кале. Амбруаз рекомендовал Кале.

– Сейчас идет война. Гавр намного южнее, не исключено, что там могут плавать испанцы, мне кажется, что ты не хотел бы снова попасть в их лапы. Кале значительно севернее, шансов наткнуться на испанцев меньше.

Я тоже склонился к такому доводу. Слуги вынесли мою единственную вещь – баул с подарками, где было и мое платье. Пистолеты я зарядил и сунул за пояс – в дороге всякое может случиться. Амбруаз вышел меня проводить, мы обнялись. Судьба уже второй раз сводит нас вместе, может быть, и не последний. Карета запрыгала по булыжным мостовым, заскрипела колесами по мостам. Положа руку на сердце, Франция мне понравилась больше, чем Англия или тем более Испания. Второй раз я покидал эту страну с добрыми воспоминаниями. Покорные англичане или агрессивные испанцы мне не понравились. Я поглядывал по сторонам из окон кареты, любуясь пейзажами. Конечно, зимний ландшафт не столь хорош, как летом, но и зима во Франции – как в России осень, снега нет и в помине. Правда, памятуя о российской зиме, я купил себе теплый кафтан, ничего более теплого вроде тулупчика или шубы здесь просто не продавалось. Мы остановились на обед в придорожном трактире и тут же пустились снова в путь. Я торопился домой, все-таки меня не было три месяца, считай, пока вернусь – в России весна будет. Через пять дней мы добрались до Кале, порта на побережье Ла-Манша. Я расплатился с кучером, взял свой баул и отправился искать корабль. Сухопутным путем ехать было еще рискованнее – германские княжества воевали с соседями, да и, как во время всякой войны, подняли голову разбойники всех мастей, на дорогах было неспокойно. Я обошел почти все суда, в нужную мне сторону не было никого. Начало темнеть, и мне пришлось искать постоялый двор. Нашел недалеко от порта недорогое заведение, переночевал и с утречка снова продолжил поиски. Удача улыбнулась на третий день – судно шло почти по пути – в шведский город Выборг. Владелец, он же капитан, был голландец – высокий детина с огненно-рыжей шкиперской бородкой, в высоких сапогах с отворотами. За место на судне с питанием заплатил два гульдена. Меня отвели в крохотную одноместную каюту на второй палубе. Судно было большим, пузатым, с многочисленной командой, о двух мачтах. Отплывали мы в обед, но поскольку идти мне было некуда, я остался на судне. После полудня по палубе забегали матросы, зазвучали команды. Судно на веслах медленно отошло от причала и, распустив носовой парус, лавируя меж стоящих судов, стало выходить в открытое море. Была небольшая волна, судно качало. Я стоял на палубе, ветер шевелил волосы, норовя забраться под одежду, хоть и теплая в Европе зима, все-таки прохладно. Я спустился в каюту, одно название – каюта, а так – хороший шкаф по размерам больше. Разделся и лег на койку, едва не упираясь в переборки ногами и головой. К вечеру пробила рында, пригласили на ужин. Небольшая столовая была под верхней палубой, сюда собрались немногочисленные пассажиры, судно в основном возило грузы. Поужинав в разноязычной компании, отправился спать, больше на корабле было делать нечего. Следующие два дня я слонялся по верхней палубе, попутно разглядывая судно. Довольно большое, крепкое, с большими парусами, оно производило впечатление надежности, добротности. Команда, как я успел заметить, была вышколена, распоряжения капитана бросалась исполнять тотчас же. Я предполагал, что плавание не доставит мне хлопот. Мы огибали побережье Дании, прошли пролив Скагеррак, вошли в пролив Каттегат. Море здесь сужалось, слева были видны берега Швеции – не к ночи будь помянуты, слева Дании. Начало смеркаться, поднимался ветер. Паруса были подняты, и мы полным ходом шли по проливу. А вот далее можно было идти несколькими путями, это я еще в мой первый поход во Францию изучил – налево через пролив Эресунн или направо через Малый или Большой Бельт. Я стоял на палубе и наблюдал – корабль повернул к Большому Бельту. Вероятно, этот пролив капитану нравился больше. Когда настали сумерки, выглянула луна, мы подошли ближе к берегу, в удобную бухту и бросили якорь. Я понимал капитана, идти по проливу ночью – полное сумасшествие. Поскольку ничего интересного не было, отправился отдыхать в свою каюту. Утро началось с железного грохота – выбирали якорную цепь. Солнца видно не было, тучи висели низко, обещая дождь, дул несильный, но холодный ветер. Судно разворачивалось в бухте, ударили в рынду, созывая пассажиров завтракать. Не спеша позавтракали яичницей с ветчиной и стаканом белого вина. После завтрака я вышел на палубу. Пролив был неширок, слева и справа виднелись датские берега, кое-где из воды выглядывали камни. Ветер постепенно усиливался, срывая с верхушек волн крупные брызги воды, которые долетали до палубы, попадая на лицо. Стоять на палубе становилось холодно и неприятно, я спустился в каюту. Корабль качало сильнее и сильнее, вместе с бортовой качкой появилась и носовая. Корабль иногда зарывался носом в воду, тяжело выныривая и сбрасывая с себя тонны воды. Неожиданно раздался сильный удар в район носа, затем крики матросов. Я вышел из каюты и пошел узнать, что случилось. Оказывается, ветром нас отжало к правому берегу пролива и ударило о камень. Паруса с обеих мачт уже были спущены, остался лишь косой носовой, чтобы корабль не потерял управляемость. На море было страшно смотреть – свинцовые волны вздымались высоко, норовя перехлестнуть палубы, ветер порывами валил с ног, шум стоял ужасный. До берега было около километра, но подойти было невозможно – каменные гряды тут и там выступали из воды. Корабль медленно продвигался вперед, сильно кренясь на правый борт. Я решил приготовиться к худшему – пошел в каюту, оделся потеплее, из оружия сунул за пояс только нож, памятуя о замокшем порохе в пистолете – да и вес лишний, если придется плыть. Постоял, раздумывая, и привязал к поясу кошель с деньгами. Груз, конечно, дело нежелательное, окажись в воде, будет тянуть ко дну, но и оставаться без денег мне очень не хотелось. Слишком уж свежи в памяти воспоминания о безденежном путешествии во Франции, когда, чтобы не умереть с голоду, приходилось просить подаяние, идти пешком или зайцем ехать на задке кареты. Черт с ними, остальными вещами, это дело наживное. Я вышел на палубу. Ветер только усиливался, переходя в сильный шторм. Судно почти незаметно оседало на нос, видно, пробоина была невелика или матросы успели частично ее заделать, уменьшив поступление забортной воды. Пока ситуация была управляемой, капитан стоял на мостике. Я пошел в носовую часть, спустился на нижнюю палубу. Никто из команды не обратил на меня внимания, все были заняты делом. Несколько матросов работали на водяном насосе, откачивая воду, несколько человек суетились у пробоины в правой скуле, наложив на нее деревянный щит и подпирая деревянными распорками, пока угрожающего ничего не было. Воды в трюме было по колено, но когда я по второй палубе шел к себе в каюту, по коридору бежали крысы. Как тут н

25