Огонь! Бомбардир из будущего - Страница 33

– О людях твоих позаботятся, садись, откушаем, чем бог послал, да о делах поговорим.

После обеда, сдобренного кубком вина, мы прошли в кабинет, расположились в мягких креслах. Первым разговор начал хозяин.

– Мои люди тоже готовы, весь десяток очень надежен, есть хорошие охотники, рыбак, кузнец – лошадей перековать, да и руду посмотреть, коли повезет найти. У десятника именем Дмитрий – деньги на экспедицию, как мы и договаривались. Над моими людьми старший он, но подчиняется тебе – он знает, что выполнять все твои распоряжения он должен, как мои. Лошади, сани, теплая одежда, провизия, оружие – все готово, теперь дело за тобой, коли удачлив и Бог на твоей стороне, хорошее дело выгореть может. Теперь давай сразу обсудим – какой твой интерес, что ты хочешь?

– О прибылях можно будет говорить, когда найдем железо и медь, тогда и деньги вкладывать придется. А хочу иметь доход согласно вложенной доле плюс пять процентов за идею и разведку.

Демидов тут же ответил:

– Два процента, если дело пойдет, и это большие деньги будут.

Мы ударили по рукам. С выездом тянуть не стали, утречком и выехали. Демидовские люди также сидели по двое на санях, все остальное место занимала поклажа.

Поскольку дороги в Нижнем и его окрестностях они знали лучше, то и ехали впереди. Перед выездом Демидов лично познакомил меня со своими людьми, наказав им слушать и подчиняться мне беспрекословно, а также беречь и охранять. Напоследок всех перекрестил, прочитал короткую молитву. Ехалось хорошо – стоял легкий морозец, снегу выпало уже много, но санный след накатан. Лошади сами, без понуканий резво бежали одна за одной. По бокам дороги тянулись густые, темные леса – ели, осины, сосны, дубы. Санный путь свернул на лед Волги, зимой лучше ехать по реке – дорога выходила ровная и заплутать нельзя, опять же лихие люди из кустов внезапно не выскочат. Правда, первым саням в обозе ехать рискованно – можно и в полынью угодить, приходилось быть настороже. Ночевали на берегу, разведя костры. Пару раз удавалось переночевать на постоялых дворах – поспали в постелях, лошади отдохнули в конюшнях. Проехали Васильсурск, Алатырь. Далее я начал совещаться с Дмитрием. В Москве мне удалось заранее купить карты, но были они неточны, изобиловали ошибками, но давали хоть какое-то представление о местности, особенно незнакомой. Нам не хотелось заезжать на территорию Казанского ханства, татары хоть уже были под рукой русского царя, но пограбить и поживиться были всегда не прочь. Наш обоз просто бесследно мог исчезнуть. Решили обходить земли татарские южнее, предстояло решить – идти через землю башкир, эти были хоть и воинственным народом, но присягнули русскому царю раньше татар и договор соблюдали, или через земли яицких казаков – безопасно, однако почти в два раза длиннее, пришлось бы огибать Уральский хребет с юга. Посовещавшись, решили все-таки рискнуть и двигаться через земли башкир, если повезет, месяц пути сэкономим. Наметили ехать через Симбирск на Уфу, а далее – через Урал. Леса постепенно исчезли, вокруг простирались степи, занесенные снегом. В каждом крупном селении по пути мы выспрашивали дорогу, где свернуть, замерзли ли реки, шалят ли разбойники, спокойны ли башкиры. Через месяц после выезда из Нижнего, сокращая, где можно, путь, добрались до Уфы. Зимой двигаться было сподручнее – по льду замерзших рек, минуя многие селения и летние плохие дороги. Пока путь наш проходил без неприятных происшествий. Мои и демидовские люди за время похода перезнакомились, а кое-кто и подружился, цель была одна, и трудности похода делились пополам. В Уфе на постоялом дворе отдыхали сутки, отогревались в тепле, покупали продукты на дальнейший путь, расспрашивали подробную дорогу, я на бумаге делал для себя заметки. Дальше Уральского хребта карт не было, приходилось полагаться на расспросы бывалых людей. Правда, за Уралом земля тоже была российской, даже стояли небольшие городки, вроде Тобольска, поставленные казаками Ермака и других первопроходцев. Отдохнув и отъевшись, тронулись в путь. Погода благоприятствовала, пурги не было, вот только мороз день ото дня крепчал, по ощущениям было слегка за двадцать градусов, но одежда была теплой, на лошадей накинули попоны. Дорога постепенно начала подниматься, вокруг появились холмы, и на четвертый день отъезда из Уфы увидели Уральские горы. Санный путь закончился у небольшой деревни, дальше были только следы верховых лошадей. По рассказам башкир, можно было проехать и на санях, но было это труднее и надо было знать дорогу. Пришлось нанимать проводника, чтобы провел через горы, хоть и невысоки Уральские горы, не чета Кавказским, но все-таки препятствие серьезное. Нанятый башкир в лисьем малахае, запахнутый в зимний халат, на маленькой мохнатой лошаденке трусил впереди, мы за ним. Лошадям пришлось труднее, шедшей в голове пришлось прокладывать санный путь, и мы каждые полчаса меняли головные сани с лошадью, переставляя их в конец, чтобы лошади чуть отдохнули. Дорога все время поднималась, петляя между огромными валунами, мы шли по распадку. На склонах росли вековые, в два-три обхвата деревья. Обоз подтянулся, все ехали плотно. Место для разбойников удобное, но вряд ли они будут нас ждать зимой, когда никто в этих местах не ездит. Периодически приходилось соскакивать с саней, лошадям и так приходилось нелегко, с них валил пар. Иногда удавалось подстрелить оленя или тетерева, тогда ели свежее мясо, поджаренное на костре. Тушу разделывали на морозе, мясо застывало быстро, его везли с собой, зима и в этом давала преимущество – продукты долго не портились. На ночь выставляли вооруженных охранников, обычно двух, опасаясь не столько лихих людей, сколько зверья. По ночам выли недалеко волки, а в одну из ночей росомаха погрызла на санях мороженое мясо. Через несколько дней, когда мы уже были в сердце Уральских гор, задул сильный ветер, из-за низких черных туч падал густой снег, началась пурга. И хотя мы с утра прошли всего несколько верст, пришлось останавливаться, разбивать лагерь. У нас было два небольших шатра, быстро их поставили на относительно ровной площадке, укрывая от сильного ветра за утесом. Лошади сбились в кучу, прижимаясь к шатрам. Мы развели костер, сварили, как могли, кулеш, и в шатры. На улице остался лишь один охранник, которого я, впрочем, скоро снял. Лошади привязаны, пурга такая, что все равно ничего не видно, хоть и день на улице, наткнуться на нас можно лишь случайно. Пурга бушевала двое суток, буквально не давая высунуть нос за мягкую войлочную дверь. Мы выходили лишь проведать да покормить лошадей, сами ели всухомятку, на улице костер не разведешь, в небольшом шатре тоже. Шатры брали на всякий случай, по размеру они были невелики, с трудом вмещались десять лежащих людей, костер развести решительно не было возможности. В татарских юртах вверху был дымоход, для удаления дыма, в шатре же его не было, разведи мы внутри костер, и дым выгнал бы нас наружу. Наконец утром проснулись от тишины, ветер стих, было солнечно. На улице от свежевыпавшего снега слепило глаза. Проводник тут же снял кору с дерева, прорезал в ней две узкие щелочки для глаз и надел на голову: