Огонь! Бомбардир из будущего - Страница 37

– Когда татары подберутся ближе, сначала стреляют люди Дмитрия и сразу перезаряжают, затем по моей команде стреляют мои товарищи, иначе, выстрелив все разом, останемся безоружными.

Татары завизжали, кинулись в атаку. Конная лава быстро накатывалась. Мужики быстро стреляли, татары отвечали тем же. Я успел выцелить татарина, одетого побогаче, вероятно, сотника, и влепил ему пулю в грудь. Отбросил на сани штуцер, перезарядить явно не успевал и схватил в руки мушкет. Вот уже различимы лица, оскаленные морды лошадей. Раздается жиденький залп людей Дмитрия, все заволакивает дымом, когда дым слегка рассеивается, татары уже совсем близко, метрах в двадцати. Сидор кричит:

– Пали!

Опять залп, проложивший в татарах просеку из убитых. Однако задние ряды напирали, и татары попали на наши сани, лошади стали падать, упавших татар тут же рубили короткими саблями, ножами. Да так они нас одной массой задавят, я вовремя вспомнил, что знаю татарский, дико закричал:

– Отходим, урусы сзади!

Среди татар поднялась паника, передние стали разворачивать коней, задние ряды еще не успели сообразить, образовалась давка, Сидор со своим старым дружком, тоже бывшим воином, не упустили момент, запрыгнули на крупы лошадей и стали ножами резать шеи, бить в спину. Наконец татары разобрались, отхлынули и остановились у поворота реки. Вожака их я снял еще при атаке выстрелом из штуцера, сейчас своим криком поднял панику. Пока было время отдышаться, все без команды бросились перезаряжать оружие. Зарядив мушкет и штуцер, я повернулся к своим – надо было разобраться с потерями. Убитых двое, трое лежат на санях, прижимая к ранам окровавленные руки. Я взял перевязочные материалы, с Сидором вместе взялся оказывать помощь. Он снимал с раненого одежду или, не церемонясь, резал ножом, я наскоро перевязывал, пытаясь остановить кровотечение. Люди Дмитрия оттаскивали в сторону и добивали раненых татар. Всего с татарской стороны было убито и ранено, а затем добито нами шестнадцать человек. Неплохо, славно, что у татар нет огнестрельного оружия, иначе наши потери были бы больше. Татары толпились у поворота реки, изредка кидая стрелы в нашу сторону. Эх, сейчас бы щиты, да кто их в дорогу-то брал, уж больно тяжелы и места много занимают. Опасаться, что они обойдут по берегу, не стоило, снега еще много, но нападать еще будут. Я поудобнее пристроил за поясом пару пистолетов, Сидор тоже, мы за схватку в пылу боя так ими не воспользовались. Вдруг Сидор повернулся ко мне:

– А что ты им по-татарски кричал, ты татарский знаешь?

Я рассмеялся:

– Изучил, когда в плену у татар был. А кричал, что отступать надо, русские в тылу, вот они и повернули.

– Молодец, здорово придумал! Как раз момент нехороший был, сильно навалились, думал – не отобьемся.

Все засмеялись, но одобрили мою хитрость. У убитых татар мы собирали сабли, лучники из тулов забрали стрелы – нехристи явно собирались повторить атаку. Обрубив постромки, мы поставили несколько саней боком на лед, все какое-никакое укрытие, хоть от стрел спасет. Строй конных татар снова начал разгоняться в нашу сторону, посыпались стрелы. Мы присели, укрываясь за санями, лучники одну за одной выпускали стрелы по толпе, я успел выстрелить один раз, но как и в прошлый раз – удачно, татарин вылетел из седла и попал под копыта лошадей. Я взял в руки мушкет с картечью и стал выжидать. Мы повторили тот же трюк – сначала залп одной половины, через некоторое время – другой половины нашей команды. Это не остановило татар, хотя убитые и раненые у них были, я сам видел падающих. Когда сшибка стала неизбежной, между нами было уже метров десять, я выкинул обе руки с пистолетом и разрядил сразу оба в нападавших, бросил разряженные пистолеты на лед и схватил татарскую трофейную саблю. В этот миг надо мной мелькнули копыта и брюхо татарской лошади, которая перепрыгивала сани, и я всадил ей в брюхо саблю, располосовав все брюхо, оттуда выпали кишки, и лошадь по инерции пролетела несколько метров, упав набок и придавив всадника. Я кинулся назад, кончиком сабли дотянулся и чиркнул всадника по горлу. Рядом, слева и справа, бились мои товарищи, к сожалению, уже не все. На меня налетел конный татарин, перепрыгивать сани он не стал, рубился, повернув лошадь боком, он был в выгодном положении, сидя на лошади, был выше меня и удар наносил сверху. Пока я только отбивал удары, но улучил момент и рубанул его по ноге, почти перерубив ниже колена. Татарин стал заваливаться на меня, и я нанизал его на саблю. Пока я вытаскивал саблю из упавшего тела, на меня налетел еще один, я чувствовал, что не успеваю, но выручил Сидор, выхватив пистолет из-за пояса, выстрелил почти в упор в голову. Нападавший упал, и татары отхлынули, отступали, уже значительно поредевшие, остановились у поворота, спешились, начали говорить, размахивая руками, мы остановились, еще четверо наших было убито и двое ранено. Как мог, я перевязал раненых, мои товарищи добили раненых татар и поснимали с них оружие, забрав стрелы. Татарские сабли нас выручили, мушкеты и пистолеты уже были разряжены, не с ножом же на сабли кидаться. Укрываясь за санями и лошадьми, перезарядили оружие, положив рядом с собой по паре трофейных сабель. Татары выбрали новую тактику – от основной массы, а осталось их около тридцати пяти – сорока человек, отделились два отрядика, человек по пять, и стали обходить с двух сторон, почти беспрерывно обстреливая из луков. Двое наших охотников, хорошо владевших луками, отвечали. Не остался в стороне и я – раз за разом стрелял из штуцера, целя в грудь или живот. По убитым я видел, что брони на татарах не было, стало быть, можно стрелять не только в голову. Оба лучника и я вначале уничтожили правую группу, затем развернулись влево, но и татары, видя, что произошло с другими, тут же вернулись к своим, назад.